Возвращение блудного мужа - Страница 6

К оглавлению

6

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

Но Татьяна даже не пошевелилась.

Инна ждала его в машине, и они помчались в Измайлово.

Но и в эту ночь уснуть им вместе не удалось. Иннина мать с отчимом уехали на юг и оставили на нее шестилетнюю сестру. В течение двух недель каждый вечер Инна уезжала от него, а добравшись до дома, звонила — и они говорили, говорили до глубокой ночи. О чем? А о чем говорят люди, для которых главное — слышать в трубке голос и дыхание любимого человека?

Как-то он лежал в постели и, заложив руки за голову, с привычным упоением наблюдал Иннин стриптиз наоборот. А она, зная эту его слабость, специально с расчетливой грацией медлила, затягивала одевание, придумывая разные волнительные оплошности:

— Ой, я, кажется, трусики забыла надеть… Ах, нет, не забыла… Слушай, а может, мне вообще лифчик не надевать?

— Тебе можно! — блаженно кивнул он, по-хозяйски восхищаясь ее маленькой круглой грудью с надменно вздернутыми сосками.

И вдруг запищал телефон. Дело обычное: в основном звонили из каких-то редакций и возмущались, что журналист опять вовремя не сдал заказной материал, а узнав, что тот в Чечне, обещали, если вернется живой, убить его за нарушение всех сроков и договоренностей. Потом, конечно, спохватывались и осторожно выпытывали, где он именно — в Грозном или Ханкале, и все ли у него в порядке.

Калязин привычно снял трубку.

Это была Татьяна, как-то в конце концов вычислившая местонахождение блудного мужа. Голос у нее был грустный, но твердый.

— Ну как тебе живется одному? — спросила она.

— Нормально.

— Не голодаешь?

— Нет…

— Решение не переменил?

— Нет.

— Я думала, ты позвонишь сегодня…

— Почему?

— День строителя.

— А-а…

— Ты, конечно, наговорил мне страшных вещей, но кое в чем был прав… Я заходила к тебе сегодня на работу. Хотела поговорить. Но ты рано ушел. Левка сказал, у вас выставка?

— Да, выставка…

— Димке звонил?

— Нет.

— Позвони. Я ему пока ничего не говорила…

— Позвоню…

— Она рядом?

— Кто?

— Она!! Не делай из меня дуру!

— Нет.

— Врешь! Я знаю, где ты, и сейчас приеду! — сказав это, жена бросила трубку.

Инна уже давно поняла, с кем беседует Калязин, и наблюдала за ним с пристальным неудовольствием. А когда он закончил разговор, оделась быстро, даже как-то по-военному, и спросила холодно:

— А чего ты, собственно, испугался?

— Почему ты так решила?

— Не разочаровывай меня, Саша! Прошу тебя!

В тот вечер она уехала, даже не выпив ставшего уже традиционным чая. Едва закрылась дверь, Калязин вскочил и начал стремительно уничтожать и прятать свидетельства Инниного пребывания в квартире. Потом оделся, даже повязал галстук и ждал, барабаня пальцами по столу. Внезапно он похолодел, метнулся к разложенному дивану и спрятал одну из двух подушек в шифоньер, а на оставшейся отыскал длинный черный волос любовницы и выпустил его в форточку.

Но Татьяна не приехала. Она позвонила. Калязин сорвал трубку, надеясь, что это добравшаяся до дому Инна, и снова услышал голос жены.

— Это я.

— А разве ты?…

— Здорово я тебя напугала?! Значит, так, — продиктовала она. — Машину отдашь Диме. Через неделю. Пусть лучше он жену возит, чем ты… эту свою… Когда будешь подавать на развод, предупреди: я найму адвоката. Квартиру разменивать не собираюсь. Понял? Спи спокойно, дорогой товарищ!

А Инна в тот вечер так и не позвонила.

Целую неделю все попытки дождаться, когда она останется в приемной одна, и поговорить, наталкивались на ледяное дружелюбие. Она слушала объяснительный шепот и только растягивала тщательно подкрашенные губы в ничего не значащую секретарскую улыбку. А ведь его тело еще помнило влажные прикосновения этих на все способных губ! От ненависти к себе хотелось закрыться в кабинете и разорвать в клочья верстку романа «Слепой снайпер». После работы тщетно ждал он ее в своей «девятке» — через квартал, в заветном дворике. Она специально проходила мимо него к метро в компании бдительных корректорш. Вечером он звонил ей домой, но шестилетняя сестренка, видимо, выполняя порученное ей важное дело, старательно отвечала: «А Инки нету дома…» И хихикала.

В понедельник Инна занесла ему в кабинет иллюстрации к «Озорным рассказам». Калязин схватил ее за руку, и она вдруг погладила его по голове:

— Эх, ты! Как мальчишка… Измучился?

— Измучился…

— Ты меня больше не будешь разочаровывать?

— Нет!

— Смотри, Саша! Мужчина, приняв решение, не должен бояться сделанного!

— Ты выйдешь за меня замуж?

— Сначала тебе надо развестись. У тебя есть адвокат?

— Зачем?

— Не будь ребенком!

— Нет, адвоката у меня нет.

— Я знаю одного, грамотного и недорогого.

— Я понял.

— У меня для тебя хорошая новость.

— Какая?

— Мама вернулась.

С этого дня они засыпали и просыпались вместе. Впереди была целая неделя (до возвращения журналиста) — и вся жизнь.

2

По внутреннему телефону позвонила Инна и строго объявила:

— Александр Михайлович, Лев Иванович просит вас зайти!

Она внимательно, даже слишком внимательно, следила за тем, чтобы при упоминании имени директора выглядеть совершенно невозмутимой, но именно поэтому всякий раз, когда заходила речь о Гляделкине, в ней появлялась еле уловимая, но внятная Саше напряженность.

— Спасибо, Инна Феликсовна, сейчас зайду! — ответил он весело, но настроение сразу испортилось.

О том, что у Гляделкина с секретаршей что-то было, знал в издательстве самый распоследний курьер. Окончание их романа Калязин даже успел застать, когда пришел на собеседование. Впрочем, собеседование — громко сказано.

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

6